Противостояние - Страница 78

ЦРУ шло с протянутой рукой. Одно то, как собирали деньги для контрас, могло служить основой для юмористического фильма. Или для трагедии, кому как по вкусу. Шестьдесят пять тысяч долларов в виде транспортного самолета для перевозки оружия пожертвовал Джон Курс, президент фирмы Курс, выпускающей самое известное на американском континенте пиво. Десять миллионов дал султан Брунея, пятнадцать - правительство Саудовской Аравии. А как решались проблемы с американскими заложниками по всему Ближнему Востоку? С кем только не приходилось идти на контакт - с тем же подонком Горбанифаром, у которого из десяти сказанных слов только одно было правдивым и который и сам не помнил на сколько разведок он работал. А теперь из-за этого из-за всего демократы из сената дышат в затылок, а хорошие люди, такие как Олли Норт и адмирал Пойнтдекстер, беззаветно преданные Америке, вынуждены собирать чемоданы. Расскажи кому в КГБ - посочувствуют. По-хорошему, как коллегам посочувствуют...

А ведь у КГБ можно много чему поучиться. Например - как решать проблемы с заложниками. Кто-то - а русские дали в этом достойный пример. Когда в Ливане украли трех советских дипломатов - через некоторое время одному из руководителей Хезбаллы подбросили под дверь коробку. А в коробке была голова его племянника. И записка, что если дипломатов не вернут - то КГБ отрежет голову еще кому-нибудь. Буквально на следующий день троих советских дипломатов выбросили из машины в нескольких кварталах от здания советского посольства. Сказали что это - жест доброй воли. А сколько заложников - американцев по году и больше сидят? А если вспомнить как резидента в Ливане Бакли похитили и кожу сняли?

Миллиард долларов...

Миллиард долларов - это больше смахивало на дурацкую шутку, неуместную здесь, в кабинете главы американского разведсообщества.

- Сэр, вы хотите сказать...

- Я хочу сказать, что у меня есть работа. Есть одобрение Президента. Есть миллиард долларов. Есть согласие вояк, они поделятся добром из своих закромов. Единственно, что мне не хватает - так это крепкого парня, который возьмет все это, пойдет и сделает работу, надерет русским задницы и вышвырнет их вон. Это не мои слова, это слова Президента. Это парень - вы. Так ведь?**

Надо было принимать решение. Милтон Уорден понимал, что предложение сделано ему не просто так, что оно тщательно готовилось. И что если он откажется - то это поставит крест на его дальнейшем продвижении по службе, что он навсегда останется кабинетным работником с очень сомнительными перспективами.

- Это парень - я, сэр - сказал Уорден

- Вот и отлично - улыбнулся Директор, было видно, что через силу - как нельзя лучше. Недели на сдачу дел по нынешней должности вам хватит?

- Вполне, сэр.

- Отлично. Вы должны понимать Милтон, что вопрос стоит так - либо мы их либо они нас. И вы будете на самом переднем фронте борьбы с русскими, в самом пекле. Я разрешаю вам обращаться непосредственно к Роберту или даже ко мне, если вам что-то будет нужно, минуя всю командную вертикаль. Только сделайте для меня работу. Вам все ясно?

- Да, сэр.

- Тогда по рукам.

Когда за новоназначенным начальником станции ЦРУ в Пакистане закрылась дверь, Директор подождал пару минут потом спросил.

- Что ты ему показал.

- Не все - ответил Гейтс - только сообщения Бурбона. Неподтвержденные. Хватит с него и этого многие знания умножают скорбь.

Директор подумал.

- Наверное, ты поступил правильно. Правильно... Ты знаешь про мое обследование?

- Да, сэр.

- Возможно, я сюда уже не вернусь...

Директор внимательно понаблюдал за реакцией Гейтса и вдруг улыбнулся

- Да брось... Все мы смертны... Я мог умереть еще тридцать с лишним лет назад, в Европе. Я умираю сейчас, и не самой худшей смертью. Нас будут оценивать по делам нашим и нашим потомкам будет что вспомнить, когда они заговорят обо мне не правда ли?

Роберт Гейтс подумал, что Директор заговаривается, бредит, такое уже бывало и это было страшное зрелище...

Внезапно директор оборвал свою речь и хитро взглянул на своего первого заместителя

- Думаешь, что перед тобой сидит старик, который выжил из ума?

- Нет, сэр

- Думаешь... И может быть - правильно думаешь. С Советами могут сражаться только безумцы. Когда меня не будет - вести все дела придется тебе. И я хочу чтобы ты запомнил одно. Ты знаешь сколько у нас друзей в СССР?

- Да, сэр.

- Так вот... - директор помолчал, собираясь с мыслями - кое-кто ставит на них большие ставки. Очень большие. Ты же должен знать, что все они не стоят и десяти центов. Ты сам ведь читал информацию Бурбона о том, что творится в Афганистане?

- Да сэр.

- Так вот. То, что там происходит - решает очень многое. Только на войне возникают настоящие лидеры. Афганское противостояние - самый большой вызов нам. Находятся люди, которые могут идти не только против нас - но и против своих продажных и разложившихся верхов. Мы играем с русскими в шахматы, но эти люди способны подойти к шахматной доске и перевернуть ее со всеми находящимися на ней фигурами. Помни это, когда меня не будет.

Пятнадцатого декабря одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, директор ЦРУ Уильям Кейси, находясь в своем кабинете, готовился к слушаниям в комитете по разведке Сената по делу Иран-Контрас. Внезапно он почувствовал себя плохо и потерял сознание, которая увезла его в Джорджтаунский госпиталь. Там у него диагностировали не только сердечный приступ, но и опухоль головного мозга. Уже в больнице произошел еще один сердечный приступ. Опухоль удалось удалить во время сложнейшей хирургической операции, но всем стало понятно - не жилец. Двадцать девятого января восемьдесят седьмого года, Кейси посетили в госпитале Миз и Риган, доверенные лица президента. Там же, директор ЦРУ Уильям Кейси написал заявление об отставке, он был настолько плох, что писать не мог и подготовленное Мизом заявление подписала жена Кейси, София. Уильям Кейси прослужил стране на посту директора ЦРУ шесть лет и один день. В качестве его преемников предполагались бывшие сенаторы - ястребы Джон Тауэр, Поль Лэксолт или Говард Бейкер - но Рейган со своей администрацией уже сдавал позиции. Новым директором ЦРУ под жестким прессингом сенаторов-демократов, угрожающих "дать полный ход" делу "Иран-Контрас" стал судья Уильям Вебстер, бывший директор ФБР и креатура демократов.